Пропаганда – слово, знакомое практически каждому. Изначально обезличенное (лат. propaganda – «то, что подлежит распространению»), по мере развития индустриального и постиндустриального общества оно стало обретать негативное звучание. Об антидемократичной природе кремлевской пропаганды аналитики пишут давно и много, однако в условиях, в которых оказалось российское общество с началом войны против Украины, возникает необходимость переосмысления ее роли, а также возможностей развития эффективной контрпропаганды со стороны демократической общественности.
С приходом к власти Владимира Путина российская оппозиция постоянно находится в состоянии обсуждения природы и эффектов государственной пропаганды. Например, история телеканала НТВ, разгромленного в 2001 году, обсуждается в рамках развития цензуры и пропаганды до сих пор. То же самое можно сказать и о газете Московский корреспондент, закрытой за единственный материал о личной жизни Путина.
Важнейшей вехой в радикализации информационной политики стала реакция Кремля на протесты 2011-12, когда на смену попыткам говорить с разными группами населения на их языке, характерным для предшествующего периода, пришла откровенная цензура и увесистая дубина пропаганды с Киселевым и Соловьевым. К моменту «Конституционного голосования», протестов в Беларуси и отравления Алексея Навального в 2020 стало понятно, что Путину даже имеющихся мер для продвижения государственной повестки недостаточно. Оставалось только догадываться, что станет рамкой предельного усиления пропаганды и цензуры.
Такой рамкой стала полномасштабная война, когда политика лжи и запугивания в отношении собственного народа достигла, как представляется, максимальных высот. Вместе с тем, с началом войны эффективность путинской информационной политики и возможности борьбы с ней стали одним из основных предметов обсуждения среди политически активных россиян. Кремлевская пропаганда, реакция на неё внешнего мира и простых россиян занимают центральное место в деятельности эмигрантских сетей, тогда как на бытовом уровне рядовые граждане все чаще отмечают простое человеческое непонимание. Например, это отмечала политолог Екатерина Шульман в интервью для журнала «Дискус»: «Обстоятельства аномальные, экстремальные, почти невыносимые для человека, поэтому и происходят различные деформации. Если вас ударили по голове и у вас звенит в ушах — это не значит, что снаружи всегда звенело, только вы этого не слышали.» Поэтому возникновение вопросов «Где оказалась страна?», «Как так вышло?» и «Что с этим делать?» — совершенно нормальная для человека думающего тенденция.
Информационная война против собственных граждан
Хотя это нельзя полноценно замерить социологически, из-за радикального обострения общей ситуации, как и резких изменений в рамках множества частных жизней, происходит переосмысление всего, что происходило и со страной, и с людьми на протяжении всех путинских лет. Сегодня не только для оппозиционеров, но и для многих обычных граждан становится понятнее природа российской государственной пропаганды. Буквально в январе 2022 Государственный департамент США напомнил о том, как работают пять основных нарративов дезинформации, внушающие россиянам выгодные для несменяемой власти представления о крахе западной цивилизации, необходимости пересмотра истории и так далее. А уже в феврале все оппозиционное сообщество убедилось, как такая пропаганда может доводиться до мыслимого и немыслимого предела.
С началом войны Кремль на полную мощность запустил весь пропагандистский комплекс. В частности, для него как никогда важную роль стало играть оперирование подложными данными о мнениях и настроениях россиян. О том, как в ситуации войны не потерять ориентацию в столкновении с искаженной Кремлём информацией пишет Максим Алюков, делая особый акцент на массовых опросах: «Комбинация самоотбора, самоцензуры и страха, которая усиливается государственной пропагандой и манипулятивными опросами общественного мнения, становится благословением для автократов. Раздутые результаты опросов могут быть использованы режимом как свидетельство поддержки со стороны широкой общественности и как сигнал элите, чтобы предотвратить отступничество. Что еще более важно, опросы, преувеличивающие степень поддержки властей, оказывают влияние на граждан». Позднее в интервью для Republic Алюков подчеркивает: «Когда мы говорим о пропаганде, нам кажется, что и она даёт людям картину мира, и убеждает их. На самом деле, каузальная зависимость часто обратна – люди полагаются на пропаганду как источник аргументов, то есть у них уже есть какие-то взгляды, и они на эти взгляды просто нанизывают новую информацию».
Кремль прекрасно понимает, насколько сильна магия цифр, и это относится не только к массовым опросам, но и к манипуляциям со снижением курсов валют Центробанком. Однако было бы большим заблуждением полагать, что абсолютно все в России ничего не понимают в работе кремлевского информационного фронта.
«Первый канал полностью превратился в новостной канал, там практически нету передач, как было раньше. Практически каждый час там одни новости. И эти новости направлены на то, чтобы выставлять в плохом свете Запад. Вот появляется новость, допустим, что Байден с велика упал. А они: «Ха-ха, смотрите-смотрите! Какой президент в Америке, он упал с велика!». В новостях же теперь есть отдельная колонка, где они берут посты из интернета и разоблачают их, мол, фейки» — делится в личном разговоре уроженка Санкт-Петербурга, не имеющая отношения к политической среде.
Действительно, от разнообразия пропаганды у любого незащищенного человека может начаться самая натуральная головная боль. Вместо того, чтобы разобраться в происходящем, человек скорее захочет избежать соприкосновения с темой, схватившись в качестве аргументации только за то, что ему дали. «Их [пропагандистов] задача сделать настолько большое инфополе, в рамке которого вы перестаете на это рефлексировать поступающую информацию и машете на это рукой. Т.е. все очень запутано, ничего не понятно, пойду поем» — характеризует работу российской пропаганды российский блогер и журналист Майкл Наки на YouTube-канале Популярная Политика.
В конечном итоге у путинской пропаганды на передний план действительно выходят цели убедить убеждаемых, сохранить сомнения сомневающихся, напугать пугливых и сделать всё, чтобы никакой информационный противник не смог заронить зерно сомнений в правильности происходящего.
Ответный удар контрпропаганды
При том, что с начала войны активно работает русскоязычной украинский канал FreeДом, сопротивление российской пропаганде может оказывать и глобальное российское оппозиционное сообщество. После 24 февраля появилось большое количество проектов, направленных на военную контрпропаганду. Часть подобных инициатив, например, перечислена в статье Медузы «Гид по самым важным антивоенным проектам». Довольно много появилось новых медиаресурсов и сообществ, создающих полезные для простых граждан информационно-методические руководства. Так, проект Позвони России в соответствующем разделе предоставляет практические рекомендации по ведению телефонного диалога с незнакомым человеком на тему идущей войны. «80, может даже 90 процентов жителей России получают информацию только из государственных источников. Это значит, что они просто есть мишень пропаганды для Путина. И Call Russia может стать платформой, из которой люди могли бы узнать, что есть и другое мнение» — говорит журналист Эдмундас Якилайтис, соавтор проекта.
О важности информационного противодействия Путину постоянно говорят лидеры российской оппозиции. В самом начале войны об этом высказался из своего заключения Алексей Навальный.
Более детальное видение того, как должна строиться контрпропагандистская работа просматривается в ходе диалогов ведущих оппозиционеров. Так, руководитель Международного ФБК и политических проектов Алексея Навального Леонид Волков в политических дебатах с Гарри Каспаровым на канале Популярная Политика подчеркивает, что помимо военного фронта, есть еще, по крайней мере, два: экономический и информационной. Последний как раз можно охарактеризовать как «борьбу за мнения россиян».
При этом Волков отметил в этой связи положительную динамику социальных опросов. Согласно их данным, мнение людей меняется. Это, в свою очередь, как раз связывают с контрпропагандистской работой, в которую входит достаточно большое количество различных медиаресурсов и создаваемого контента. На том же вышеуказанном канале Популярная Политика довольно часто выходят ролики разговорного характера, обзоры и т.д. Другие действуют схожим образом, например, для немного другой целевой аудитории есть альтернативный, но по смыслу такой же, канал Форума Свободной России.
С точки зрения формирования антипутинского информационного фронта чрезвычайно важен тот факт, что с началом войны новый масштаб приобрела практика альтернативных социальных опросов. Благодаря им появилась возможность увидеть более реалистичную картину того, что происходит с умами россиян. Так свежие данные социологической службы Russian Field показывают, что более половины россиян считают войну в Украине затянувшейся, а 63% опрошенных мужчин не готовы лично принимать участие в боевых действиях. Важное замечание на тему исследования даёт Insider : это уже выше на 6 пунктов, чем в майских опросах. О том, что россияне меняют мнение, также свидетельствует новый опрос ФБК.
Чрезвычайно важно то, что наряду с организованной информационной работой развивается вполне стихийная деятельность такого рода. Сталкиваясь с ограничениями распространения независимой информации в социальных сетях, люди всё чаще возвращаются к «истокам». «Вернулись к предкам! Люди прямо печатают дома листовки, разносят по соседям!» — делится одна из российских активисток в личном разговоре. Поэтому не менее важным способом противодействия властям остается классический в оппозиционной среде вид акций прямого действия. «Тихий» протест – это то, что предоставляет возможность доносить информацию до людей способами, отличающимися от стандартных пикетов или митингов. В этом ярко себя проявила художница Александра Скочиленко, менявшая ценники в российских магазинах на весьма схожие с оригиналами, однако содержащие антивоенную агитацию. Сейчас Александре грозит до 10 лет лишения свободы за дискредитацию Вооруженных сил России.
Для того, чтобы содействовать массовому осознанию надвигающейся на россиян экономической катастрофы, активистами была создана онлайн-платформа «Магазин», показывающая, что можно было бы уже приобрести на деньги, которые оказались потрачены российским правительством на войну.
И действительно: в рамках контрпропаганды вопрос соприкосновения с разной целевой аудиторией крайне важен. Без его анализа мы не поймем, для кого вещаем, не воспользуемся собственным числовым аргументом, когда будем говорить о поддержке военных действий в Украине. Без разноголосых и разновозрастных медиа мы не охватим то же количество читателей и зрителей, которое охватывают кремлевские спруты. Без разных способов соприкосновения – онлайн и очно – информация дойдёт не до всех.
Нам, как оппозиционному сообществу, намеренному сражаться и дальше в информационной схватке, остро необходимо поддержать социальные и аналитические исследования, а также поддержать способствующие их продвижению медиаплатформы, какими они бы не были. Все невероятно просто звучит, однако, постоянно бьётся о скалы недоверия и предвзятого отношения. Даже в условиях действующей войны, когда мы говорим о влиянии пропаганды на общество.